Люська проснулась и сразу вспомнила, что сегодня приедет Сергей. Торопливо стала одеваться. Мама выглянула из кухни.
— Чего так рано вскочила? Сегодня выходной, в училище идти не надо. Поспала бы ещё.
— Нет, мам, выспалась. – Люська отвернулась, спрятала счастливые глаза.
— Ааа, — понимающе протянула мама. – Ну, тогда, может, в магазин за молоком сбегаешь? Я забыла вчера купить.
— Да, конечно! – Люська быстро умылась, накинула на платье джинсовую лёгкую куртку, проверила в кармане деньги выбежала из дома. Мама проводила её укоризненным взглядом и покачала головой.
Стояли сентябрьские, по-летнему тёплые и солнечные дни, а по утрам уже было по-осеннему прохладно и туманно. Люська бодро шагала, чтобы не замерзнуть. Вышла из магазина с двумя упаковками молока в пакете, но не пошла сразу домой, а сделала крюк и остановилась у главной дороге, которая поднималась к мосту через широкую реку, потом ещё выше, петляя по пологому склону. Сергей мог приехать только этой дорогой.
На другом берегу реки стояла белая церковь, золотые купола которой виднелись даже сквозь тающий туман. Люська напряжённо вглядывалась в дорогу, ждала. «Немного постою, вдруг встречу Сергея, потом пойду домой », — подумала она. Наконец, в лучах восходящего солнца блеснули стёкла приближающегося автомобиля. «Серебристый?» Люська сощурила глаза. «Сергей!» — радостно подсказало сердце.
Серебристая «Киа» проехала мост и быстро приближалась. Люська разглядела за лобовым стеклом Сергея. Она подняла руку и радостно помазала, привлекая внимание. Сергей заметил, улыбнулся. Люська впервые видела улыбку на его лице после смерти Наташи. Он, не отрываясь, смотрел на неё. Сердце Люськи радостно билось. Осталось совсем чуть-чуть…
Она поняла каким-то внутренним чутьём, что должно что-то случиться. Не отрывала глаз от лица Сергея, но боковым зрением заметила выехавший наперерез «Киа» УАЗик. Она хотела крикнуть «Стой!», но крик застрял в горле. За доли секунды до столкновения она зажмурилась. Удар, скрежет железа, визг тормозов… Пакет выпал из рук, упаковки с молоком лопнули, обдав загорелые Люськины ноги белыми брызгами.
Она медленно открыла глаза, надеясь, что страшное видение исчезло, а Сергей выходит из машины…
«Киа» лежала поперёк дороги вверх колёсами, которые ещё вращались со скрипом. На асфальте, между ней и перевёрнутой машиной, качалась ярко-жёлтая игрушка Ванька-встанька, издавая мелодичный перезвон. Водитель УАЗика выскочил из кабины, наклонился и заглянул в автомобиль, потом достал из кармана мобильник и стал звонить. Всё произошло разом, в один миг, а Люська видела всё, как в замедленной съёмке.
Онемела, не могла кричать, ноги стали невыносимо тяжёлыми, будто вросли в асфальт. Она заворожено смотрела на качающуюся ярко-жёлтую игрушку.
Откуда-то стали собираться люди, кольцом окружая место аварии, хотя до столкновения улица была абсолютно пустой. Люська сделала шаг, другой, подняла игрушку и прижала к груди. Почти одновременно с сиренами подъехали «скорая» и две полицейские машины. Она не видела, как Сергея доставали из покорёженной «Киа». Увидела на миг окровавленное лицо Сергея, когда приподняли носилки, затаскивая их в «скорую». Машина с сиреной и включенной мигалкой рванула с места. Люська проводила её взглядом и побрела домой.
— А молоко где? – спросила мама и застыла, увидев опрокинутое лицо дочери. – Что случилось? Откуда это у тебя? – Она подбежала к Люське.
Люська поставила неваляшку на стол. Леночка сидела в кроватке, увидела, потянулась ручками к яркой игрушке.
— Да говори же ты, что стряслось! — кричала мама, а Люська слышала её сквозь вату в голове.
— Сергей… Это он вёз Леночке. Выпала, наверное, когда машина перевернулась. – Люська села на стул у стола.
— Господи! – Мама схватилась за сердце. — Живой?
— Не знаю. Увезли в больницу, – ответила Люська без эмоций как робот.
Перед её мысленным взором стояло улыбающееся лицо Сергея в приближающейся машине, и ярко-жёлтая неваляшка на асфальте. Больше ничего не могла вспомнить, сколько не пыталась.
— Люсь, Люська! – мать трясла её за плечо. – Присмотри за Леночкой, я в больницу.
Люська достала девочку из кроватки, посадила себе на колени и стала раскачивать на столе неваляшку. Леночка пыталась ухватить издававшую мелодичный звон игрушку ручонками и смеялась. Через час вернулась мама.
— Ещё одни похороны. Господи, за что? Чем мы провинились перед тобой, Господи?! – сквозь рыдания повторяла мама, обнимая Люську.
Леночка испуганно смотрела огромными глазами, цвета бездонного неба. Люська не проронила ни слезинки.
Пришёл участковый, живущий на их улице через два дома. Сказал, что разыскали родителей Сергея. Позвонили. Они просили не хоронить, хотят забрать тело сына с собой.
— Спасибо. Мы ничего о них не знали. Я спрашивала Сергея, почему родители не приехали на свадьбу. Он сказал, что отец болен, мать не может его оставить одного. Вроде они из Ижевска. Сергей учился здесь, познакомился с Наташей… — рассказывала мама.
Люська отстранённо слушала разговор, словно её это не касалось. Только однажды вскочила с Леночкой на руках, удивлённо взглянула на участкового и спросила: «А Сережа не приехал?» Потом, словно вспоминала что-то, села и продолжила играть игрушкой, погрузившись в свои мысли.
— Врачу её надо бы показать. Шок, — прошептал участковый, уходя.
К вечеру следующего дня приехали родители Сергея. Они прилетели самолётом, потом из Москвы добирались на электричке, автобусом.
— Мы заберём сына с собой. Я сразу была против его женитьбы. Ещё надо проверить, его ли это дочка. – Мать Сергея, красивая, крупная женщина, вытирала слёзы надушенным платком.
— Тамара, опомнись! – прикрикнул на неё отец. – Она же копия Сережи в детстве.
Тамара заплакала, ничего не желая слушать. Мама Люськи накапала из пузырька в стакан корвалола, подала Тамаре. Потом выпила и сама.
— Если хотите попрощаться с ним, приходите завтра утром в больницу. В семь мы уедем, — вместо прощания сказал отец Сергея.
— Я сбегаю к тёте Вале, попрошу посидеть завтра с Леночкой. – Мать, не дождалась от Люськи ответа, махнула рукой и вышла из дома.
С раннего утра зарядил мелкий, холодный дождь. Серое низкое небо нависало над городом. Как-то не верилось, что ещё вчера по-летнему светило солнце. Люська поёжилась от холода, садясь в такси. Они подъехали к моргу, когда из него вынесли закрытый гроб и собирались погрузить в УАЗик. Люська вздрогнула, увидев «Буханку», похожую на ту, которая столкнулась с машиной Сергея.
— Откройте, пожалуйста, — попросила мама, поддерживая под руку Люську.
На лице матери Сергея застыло недовольное выражение, мол, мы спешим, дождь, вы опоздали… Но отец коротко скомандовал сотрудникам морга: «Откройте». Люська едва узнала Сергея. Сквозь толстый слой грима проглядывали следы уродливых порезов на лице…
Люська замотала головой так энергично, что мокрые волосы хлестали по лицу. Мать усадила её на мокрую от дождя скамейку у входа в морг. «Буханка» с гробом Сергея уехала.
Люська уткнулась в мамино плечо и зарыдала.
— Наконец-то, Слава Богу. А я боялась. Так с ума сойти можно. Бедная ты моя девочка. Поплачь, поплачь, – приговаривал мама, сидя рядом и гладя Люську по плечу.
Дома Люська легла на кровать, дрожа от нервного потрясения и холода, отказывалась есть. Даже лепет Леночки, ползающей рядом с ней, не мог вывести её из ступора.
Мама попросила вечером уложить девочку спать, и Люська, наконец, оттаяла, целовала малышку, что-то шептала ей.
— Я виновата в смерти Сергея. Не надо было выходить на дорогу. Из-за меня он не заметил машины. Мам, как мне жить?
— Что ты, глупая. Забрала его Наташа к себе. Не отдала никому. Своё забрала. Значит, так надо.
— Она забрала его? А по какому праву? Он не её собственность. А почему не дочку забрала? Почему его? – закричала Люська, забыв о спящей малышке.
— Ты что говоришь! – звонкая пощёчина привела Люську в чувство и прервала её крик.
Она схватилась за щёку, на которой остался красный след ладони. Леночка проснулась и зашлась испуганным криком.
— Прости! Прости меня, доченька. Я очень тебя люблю. – Люська взяла девочку на руки, начала успокаивать, целуя, прижимаясь к ней мокрыми от слёз щеками.
***
В конце октября в воздухе пахло приближающейся зимой. Холодные дожди сменялись мокрым снегом, свинцовое небо низко нависало над землёй, солнце не показывалось, а пронизывающий ветер бросал под ноги прохожих палые почерневшие листья и летел дальше, стараясь сдуть чью-то шапку, распахнуть полы пальто, захлопнуть открытые форточки в окнах домов.
У Леночки резались очередные зубки, она капризничала и плохо спала. Уставшая мама еле дожидалась, когда Люська придёт из училища домой, возьмет заботу о девочке на себя. Леночка тут же успокаивалась, оказавшись на Люськиных руках.
В субботу вдруг ветер стих, сквозь рваные облака пробивались несмелые солнечные лучи. На улице посветлело. Люська впервые за последнюю неделю вывезла Леночку в коляске гулять. Соскучившись по свежему воздуху, девочка сразу заснула. А Люська вспоминала непривычные термины, думала над домашними заданиями, объезжая лужи. Учиться ей нравилось.
Она издалека заметила идущего навстречу ей парня в длинном чёрном пальто. Только когда он подошёл ближе и улыбнулся, она признала в нём бывшего одноклассника Костю.
— Привет. А я смотрела и думала, к кому такой красавец идет. Ты прямо столичным денди стал. На выходные к родителям приехал? – Люська пожалела, что надела старые, потрёпанные ботинки, разглядывая дорогое пальто бывшего одноклассника.
— Да. Здесь так тихо, спокойно, в отличие от московской суеты. А ты как? В училище учишься, знаю. Наш город очень маленький.
— Я не жалею. Мне нравится. Маме с Леночкой не справиться было бы без меня. Зубки резались, так дала жару обоим. Первый раз на улицу после температуры вышли. Заснула сразу, а то дома плохо спит. – Люська, как всегда, все разговоры переводила на Леночку. – А ты к кому-то идёшь?
— Просто мимо шёл… – Костя отвёл взгляд и мгновение помолчал. – Если честно, я специально пришёл сюда, надеялся тебя увидеть.
Люська смотрела на него, молчала и ждала.
— Люсь, выслушай. Я с отцом разбирал вашу ситуацию. Я пока в этом мало что понимаю, на курсе этого еще не пропадают. А у отца большой опыт. Так вот, он сказал, что вам необходимо опеку над девочкой оформить. Можно маме, но лучше тебе. У тебя ведь скоро день рождения. С восемнадцати лет можно стать опекуном. Он согласился обсудить с вами эту ситуацию, всё объяснить.
— А зачем? Леночка наша, родная.
— Люсь, люди разные. Сама знаешь, как слухи рождаются и распространяются. Кто-нибудь из вредности или из чувства долга сообщит в органы опеки, что ребенок без родителей…
— Я, по сути, её мама. – Возмутилась Люська.
— Ты подожди кипятиться. Ты не родная её мать. Если нет родителей, ответственность за ребёнка берёт опекун. А если не оформлены документы, то органы опеки могут её просто забрать у вас.
— В детский дом, что ли? Но я родная сестра её матери, по крови родная Леночке. – Люська повысила голос от возмущения, и малышка заворочалась в коляске.
— По крови, но не по закону. Не дослушала, а кричишь. Родители Сергея имеют на девочку такое же право, как и вы. Очухаются после смерти сына, заявят на неё права.
— Его мать вообще не поверила, что Леночка дочь Сергея. – Люська начала понимать, что хочет ей сказать Костя.
— Понять её можно, сына потеряла. Но она вспомнит о Леночке… Отец лучше меня расскажет. Когда они подадут на опекунство, вы можете потерять Леночку. Короче, вы должны сегодня прийти к нам и поговорить с отцом. Я завтра уеду в Москву.
— У нас нет денег. Что Сергей давал, закончились. – Люська растерянно смотрела то на спящую Леночку, то на Костю.
— Люсь, какие деньги? Да ничего особенного отец не будет делать, просто подскажет, посоветует, как и что лучше сделать. Так вы придете? Отец говорит, лучше не тянуть.
— Н-не знаю. С мамой поговорить надо, – неуверенно протянула Люська.
— А ты, кстати, обещала в кино со мной сходить, помнишь? – Сменил тему разговора Костя.
«Как давно это было… » Люська с сожалением посмотрела на бывшего одноклассника.
Он стал выше или в длинном пальто так кажется? Красавцем, как Сергей, не назовёшь, но приятный, интеллигентный. Она ловила на уроках брошенные им мимолётные взгляды, но тогда сердце её было занято мечтами о Сергее. А им интересовались многие девчонки из класса. Больше из-за его родителей. Мама – работает в самом модном салоне красоты в городе, папа — адвокат. «А у меня ребёнок», — Люська вздохнула.
«А вдруг и, правда? Вдруг приедут и заявят права на Леночку? Я не представляю жизни без неё. Хотя, честно сказать, устала. Сама ещё ребенок. Девчата в кафе, клубы бегают, на танцы, а я из училища домой, к дочке…» Мысли забились в голове, застучали молоточками.
— А ты не боишься, что нас видят вместе? Завтра сплетни разлетятся по всему городу, что мы с тобой… — язвительно сказала она, прервав поток мыслей в голове.
-Люсь, зачем ты так? Мы просто гуляем. Я уйду, если хочешь. Так вы придёте вечером? – Костя обиженно посмотрел на Люську.
— Свататься? – пошутила она, но увидев серьёзный, растерянный взгляд Кости, засмеялась, прикрыв рот ладошкой. – Шучу. Ты бы видел своё лицо, жених. Тебе, правда, лучше уйти. – Она развернула коляску и пошла прочь.
Когда дома рассказала маме о разговоре с Костей, та испугалась.
— А ведь и правда, всякое бывает. Надо действительно узаконить права на Леночку. Сходи, Люсь, поговори. Он знающий человек, люди говорят. А я с Леночкой посижу.
Люська никогда не видела отца Кости. В школу всегда приходила только его мама — высокая, модно одетая молодая женщина. Девчонки долго обсуждали духи, вдыхая оставшийся после её ухода запах в школьном коридоре. Лицо у неё было длинное, с тяжёлым подбородком и крупными зубами. Костя был на неё похож, но его это совсем не портило, даже наоборот.
Михаил Викторович оказался крупным широкоплечим мужчиной, явно старше Костиной матери. Залысины на голове делали лоб большим и выпуклым. Из-за мешков под умными внимательными глазами лицо казалось грустным и усталым.
Он подробно и терпеливо рассказал Люське, зачем нужно оформить опекунство над девочкой. Мама дала ей на всякий случай папку с документами. Сергей отдал им её, когда привёз их с Леночкой из роддома. Она никогда не заглядывала в папку.
Михаил Викторович быстро просмотрел документы.
– Какой молодец этот Сергей. – Михаил Викторович помахал пред лицом Люськи небольшим листком бумаги. – Он прописал девочку в своей квартире. А это значит, что у него собственная квартира в крупном областном городе. И Леночка ваша с приданым. Позаботился. Ай да молодец.
А Люська закусила губу. Только сейчас она поняла состояние Сергея после смерти Наташи. Люська вспомнила, как он дрожащими руками менял подгузник… «Что он тогда сказал? Что видел, как это делается… Он приходил к девочке в больницу!» Только сейчас до Люськи начинало многое доходить.
А Михаил Викторович говорил ещё что-то. Люська стала слушать внимательнее, отбросив так некстати нахлынувшие воспоминания. Она пропустила часть сказанного, но поняла, что родителям Сергея возможно, не очень нужна девочка. Но они обязательно вспомнят про квартиру сына. А в ней прописана Леночка. Ребёнка просто так не выписать. Чтобы не отдавать квартиру «неизвестно кому», они будут претендовать на квартиру и дочку Сергея.
— Опять же, нельзя сбрасывать со счетов материальную сторону дела. – Услышала она слова Михаила Викторовича.
«Да, мама Сергея сама сказала, что против его свадьбы с Наташей была. Девушка из простой семьи, маленького городка, почти деревни, по их понятиям не заслуживала внимания сына. Любил Сергей Наташу, против воли родителей женился». Люська от своей догадки чуть не плакала, а Михаил Викторович говорил дальше.
— И отберут у вас Леночку. Они моложе, ещё работают, если они подадут на опекунство, то Леночку отдадут им. Из-за недвижимости большинство ссор и судов между родственниками происходит. Уверен, они не простые люди, наймут адвоката, и вы узнаете об этом по факту. Вопрос в том, что для вас с мамой важнее – квартира, Леночка или Леночка с квартирой. Извини за прямоту.
— Да как вы можете так говорить? – вспыхнула Люська. — Мы про квартиру и не думали даже. — Михаил Викторович вздохнул и покачал головой. — Леночка. Для нас важнее всего Леночка. На квартиру я заработаю со временем, вот только выучусь. – Вспыхнула Люська.
— Умница. Я и не ожидал другого ответа. — Похвалил Михаил Викторович. — Если в споре за девочку встанет вопрос о квартире, то вероятнее всего, я просто уверен, они согласятся оставить Леночку вам в обмен на квартиру.
Люське не нравился этот разговор. Она уже не влюблённая глупая дурочка, а мать, и понимала, что просто так ничего в жизни не даётся. Во всяком случае, не всем. Этот урок она усвоила хорошо. Люська бросила взгляд на Костю, который, молча, слушал разговор. А Михаил Викторович продолжал.
— Твоя мама, бабушка девочки, в возрасте, пенсия маленькая, болезни… Может так случиться, что ей откажут в опекунстве, или дадут временное. Всякое может, не дай Бог, случиться. Идеально было бы, если бы ты устроилась работать, чтобы у тебя были свои средства к существованию, если оформлять тебя опекуном. Кроме того, наличие мужа точно будет гарантировать оформление опекунства в твою пользу.
Хочу, чтобы ты поняла меня правильно. Нужно заранее обсудить все возможные варианты, чтобы потом не жалеть об упущенном времени и возможностях. Твое право довериться мне или ждать, что будет. А решать проблемы вам придётся скорее, чем ты думаешь. Поверь моему опыту. Через полгода, точнее, уже через четыре месяца, родители Сергея могут вступить во владение его имуществом.
Посоветуйся с мамой. У нас есть время. Но пусть, на всякий случай, мама возьмёт справку о состоянии здоровья. Я напишу, каких специалистов нужно пройти. Это на тот случай, если вы решите оформить опекунство на маму. – Он смотрел на Люську несколько мгновений.
— Ты молода. У тебя вся жизнь впереди. Без девочки ты станешь свободнее, выучишься, выйдешь замуж, и у тебя будут свои дети.
Люська вдруг поняла, как мастерски он вёл беседу, подводя её к принятию правильного решения. Она не представляла свою жизнь без Леночки. Пусть будут ещё дети, но Леночка уже есть, она её любит. Мысль ещё не сформировалась окончательно, а Люська уже слышала свой голос.
— Я согласна. Вы поможете нам?
***
Михаил Викторович дал Косте машину, отвезти Люську домой. Огромные лужи на выщербленной дороге поблескивали в свете редких фонарей.
— Спасибо тебе и твоему отцу, — глядя перед собой, тихо сказала Люська. – А где твоя мама?
— Салон работает до восьми, она потом ещё своих клиентов обслуживает. Всегда поздно приходит. – Костя посмотрел на профиль девушки. — Люсь, ты мне с седьмого класса нравишься. Очень. Отец предлагал в гимназию перевести учиться, я отказался. Из-за тебя.
Костя ждал, что Люська, как всегда, посмеется над ним. В салоне автомобиля возникло неловкое напряжённое молчание.
— Глупость сказал. Хорошо, что ты не можешь видеть моего лица. А в Москве по вечерам на центральных улицах иллюминация огней. – Сменил тему разговора Костя.
Люська смотрела перед собой и молчала. Машина остановилась у дома. Яркий свет из низких окон осветил лицо Люськи.
— Ты меня слышишь? Где ты? – Он наклонился и заглянул в Люськино лицо.
— Костя, у меня Леночка и я не расстанусь с ней ни за что. Спасибо ещё раз за помощь. Я не забуду. – Люська открыла дверцу машины.
— Отец поможет, если обещал. Всё будет хорошо. Ты … — он удержал Люську за руку, — дождись меня, пока не закончу учёбу. Больше не прошу ни о чём. Мы договорились с отцом – он помогает вам, а я обещал не жениться до окончания университета.
Люська обернулась, улыбнулась и вышла. Костя чуть повернул машину, чтобы фары осветили дорогу и крыльцо дома.
Она взялась за ручку, услышала, как машина отъехала от дома. В спину больше не светили фары, стало темно и холодно. Люська поёжилась. Слишком много всего произошло за день, голова гудела от информации. И Люська никак не могла понять, что чувствует к Косте. Раньше всё было просто и понятно, а теперь…
«Бегала за любовью, придумала её себе, а она, оказывается, всё время была рядом, провожала из школы домой », — грустно подумал Люська.
Собрали все документы для органов опеки, ждали положительное решение, как поступило встречное заявление от родителей Сергея. Михаил Викторович действительно помог. Он обладал не только авторитетом адвоката, умением вести дела, знанием закона, но и талантом убеждать людей. Женщины, а в органах опеки работали преимущественно они, подпадая под его мужское обаяние и талант слова, шли навстречу, сами подсказывали, как и что лучше сделать. Не без трудностей, но у них всё получилось. Люська стала опекуном Леночки.
Мама Кости взяла Люську к себе в салон уборщицей. У неё появились небольшие, но свои первые деньги, которые она тратила на Леночку.
Они все-таки сходили в кино с Костей. И Люська чувствовала, как всякий раз, когда её нога или рука случайно касались Кости, он вздрагивал и дрожал.
Леночку выписали из квартиры Сергея и прописали по месту жительства опекуна – Люськи. Пришлось побегать по различным организациям. Родители Сергея получили квартиру сына и их это вполне устроило.
Казалось, можно выдохнуть, жить спокойно, но Люська по ночам просыпалась от кошмаров. Ей снилось, что Сергей жив и пришел забрать дочку, что мать Сергея угрожала отнять её, что вышла на улицу, а в коляске нет Леночки… Люська еще долго ждала плохих новостей. Но время шло, Леночка росла и называла её мамой. И сердце Люськи таяло от гордости и любви.
***
Черный внедорожник остановился возле городского кладбища. Из него вышли трое – мужчина и две молодые женщины. Они купили у входа два букета цветов, пошли по дорожке, разглядывая памятники. Чем дальше уходили вглубь, тем могилы становились более запущенными. Встречались заросшие высокой травой холмики, почти затоптанные. Ни оградки, ни креста.
— Наверное, плохой был человек, если никто не ухаживает за могилой, не приходит, — возле одной из таких затоптанных могил сказала Лена.
— Почему сразу плохой? Может, просто некому уже приходить, одинокий человек был или родные уехали далеко… Бывает. – Заметил Константин.
Все трое остановились возле ухоженной могилы с мраморным памятником, на котором золотыми, ещё не потемневшими буквами было написано: «Дочка, сестра и мама — мы помним тебя и любим».
— Смотрите, снова снимок стал белым. – Грустно сказала девушка. – Мистика какая-то. Словно прячутся от посторонних взглядов.
— Никакой мистики нет. Перепады температуры, влажность, прямые солнечные лучи делают своё дело. – Константин перешагнул через низкую ограду и взял выцветшую фотографию в рамочке. — Отнесу в контейнер для мусора.
Людмила достала из сумки точно такую же, только новую фотокарточку у основания гранитной плиты. Наташа в свадебном платье и фате, Сергей в строгом тёмно-синем костюме смотрели в камеру и счастливо улыбались. Один уголок губ Сергея был немного опущен, что делало его улыбку насмешливой.
— Может, лучше заказать с покрытием? – спросила Лена, глядя на снимок.
— Нет. Так есть повод приходить сюда почаще, чтобы поменять фотокарточку, — ответила Людмила.
После того как родители увезли тело Сергея с собой, Люська принесла свадебную фотографию на могилу сестры. Пусть хоть на снимке, но они должны быть вместе, решила она. Через год приходилось заменять выгоревший снимок. Лица исчезали полностью, оставались какие-то серые пятна. Люська каждый год с завидным упорством приносила новую фотографию.
Людмиле (теперь никто не звал её Люськой, разве что Костя в минуты нежности, да мама) никто не давал больше тридцати лет, хотя ей через год будет сорок. Джинсы и короткая кофта подчеркивали стройную фигуру. С Леной они казались сёстрами, а не мамой с дочкой.
Людмила работала главным бухгалтером в крупной строительной компании в Москве. Теперь все звали её по имени-отчеству.
У Константина появились уже залысины, открывавшие большой лоб, что делало его похожим на отца. Очки прибавляли строгости и возраста, поэтому выглядел он старше жены, хотя они были ровесниками.
А Лена была очень красивая. Тёмные пышные волосы, смуглое лицо, и светло-голубые глаза в обрамление пушистых ресниц.
— Ты всё больше становишься похожей на маму. – Людмила посмотрела на дочь.
— До сих пор не привыкну, что у меня две мамы, два отца. Грустно, что они умерли такими молодыми. Я вас люблю. – Она прильнула к вернувшемуся Косте, и он обнял рукой её за плечи.
Они ещё постояли немного, и прошли к окраине кладбища. Здесь рядами стояли свежие могилы, с почти нетронутыми дождями и солнцем венками.
— На следующий год поставим памятник. – Константин остановился у могилы отца. Он перешагнул через низкую оградку и положил на земляной холмик две гвоздики. — Цветы ещё не завяли, мама была здесь совсем недавно.
— У него такие усталые и грустные глаза. Зря Антон не поехал с нами. Дедушка очень его любил. – Лена смотрела на посветлевшую, но ещё не успевшую выцвести фотографию Михаила Викторовича.
— В семнадцать лет не хочется ходить на кладбище. Сидит сейчас с наушниками, уставившись в телефон, и уничтожает бабушкины пироги. – Усмехнулась Людмила.
— А почему ты не назвала его Сергеем? Пап, ты был против? – Константин с Людмилой переглянулись.
— Не говори глупостей. А почему я должна была назвать его Сергеем? Я всегда любила только твоего отца.– Людмила прикусила губу, поняв двусмысленность собственных слов. — Я папу Костю имею в виду. Твоему брату идёт его имя.
Когда подъехали к дому, на крыльцо вышла мама. «Как тогда », — сжалось сердце Людмилы от тоски и грусти.
Антон действительно сидел за столом, уставившись в телефон и дёргая головой в такт музыки в наушниках. В руке он держал надкусанный пирожок. Мама поставила на стол тарелку с жареной картошкой и грибами.
— Соскучились, поди, по простой еде из печи, – сказала мама, а Костя сглотнул, глядя на тарелку.
— А может, завтра за грибами съездим? – Предложил он.
— Это без меня. – Антон встал из-за стола. – Я наелся. Мам, я пойду по городу погуляю.
— Я с тобой. — Лена взяла с тарелки два пирожка и пошла к двери.
— К бабушке зайдите. Мы попозже приедем, – крикнул им вслед Константин.
После ужина они с мамой убирали посуду со стола. Людмила снова чувствовала себя Люськой.
— Ты счастлива, дочка? – спросила мама, заметив, что зятя нет в комнате.
— Мне казалось, что проблемы и потери никогда не закончатся. Что у меня просто не может быть всё хорошо. Костя заботливый муж и хороший отец. Может, всё-таки переедешь к нам? У нас большая квартира, не надо греть воду… Ой, что-то мне это напоминает. – Люська хохотнула.
— Нет, дочка. Привыкнуть к другой жизни в моём возрасте не получится. Ой, я же забыла … — Мама, сгорбившись, пошла к двери.
«А я счастлива? Не думала об этом. Наверное. Нет, конечно, я счастлива. И другой жизни тоже не хочу ». Люська улыбнулась Косте, который заглядывал с улицы в окно и махал ей рукой.
Конец
