Галя была старше своего мужа на пять лет. Так получилось. Приехала после института в деревню, домашняя девочка, нецелованная, небалованная, но с твёрдым намерением в ближайшие годы выйти замуж и завести большую семью.
Но деревня и тогда уж женихами не изобиловала, кто попроворнее да поумнее разъехались, одни по родственникам, жившим по городам, другие после армии по вербовке на разные там стройки остатков коммунизма. В деревне если кто и застрял, так трактористы да разные агрономы с ветеринарами, приехавшие по распределению и успевшие хватить деревенской разгульной жизни.
А тут Колька, десятиклассник, прилип к ней и прилип, она сначала и внимания не обращала, а ближе к выпускному обратила. А когда после выпускного вместе с классом она сходила в поход с ночёвкой, вернее, с двумя, то и вовсе обратила. Руки у парня оказались крепкие, губы жадные, ну, и всё остальное подтверждало, что парень созрел.
А летом по деревне зазмеилась молва о том, что училка-то от Кольки ребёночка ждёт, и Колька намерен на ней жениться. Это теперь не в диво, что с экрана чуть ли не каждая бабуля на фоне мальчика скалится, а тогда было диво, да ещё какое. Но Галя тоненькая, миниатюрненькая, росточка невеликого, рядом с Колей смотрелась совсем подростком.
Поженились, пожили-не пожили, Галя сыночка родила, а Коля по весне в армию отчалил. Жила Галя у Колиных родителей, они её не обижали, с ребёночком нянчиться помогали, поэтому она сразу после декретного отпуска опять на работу вышла.
Как ей жилось-работалось, рассказывать не буду, потому что самое интересное началось, когда Коля из армии вернулся. Вернулся и загулял, закуролесил. Когда Галя приходила в клуб и пыталась вытащить его из круга танцующих подростков, он кричал на неё: «Пошла вон, старуха! Знай свое место!» Она уходила под кривые ухмылочки своих учениц, плакала ночь, а утром, как ни в чём не бывало, накрывала на стол.
Время шло, Коля получил права тракториста, устроился тут же, в колхозе и зашибал свои жалкие копейки, не уставая время от времени напоминать жене, что она старуха, и, если бы он её не осчастливил, сидела бы до сих пор в старых девах. Когда коллеги говорили Гале: «Да брось ты его, поезжай в город!», она только улыбалась.
А потом и вовсе учудила, в сорок три года дочку родила. Колька к тому времени уже мало на прежнего красавчика стал похож, руки огрубевшие, мешки под глазами, серое лицо, но кураж свой прежний хранил, как зеницу ока. И вот как-то поехали они с Галей в город, сынок старший в больницу слёг с воспалением лёгких. Галя-то к нему каждый день моталась, а тут и Колю уговорила. Сели в автобус, поехали. Коля деньги кондукторше протягивает, а та и спрашивает:
— На дочку-то тоже отрывать?
Коля поёжился от недоброго предчувствия, обвёл взглядом немногочисленных пассажиров, повернулся к Гале:
— Ты что, Ксюшку с собой взяла?
— Очнись, — урезонила его Галя, — какая Ксюшка?
— А чего она спрашивает? Где дочка?
Подошедшая кондукторша указала на Галю:
— Твоя дочка-то?
— Моя… Только жена, а не дочка…
— Совсем с ума посходили, — вздохнула кондукторша и, оторвав билет, отошла в сторону.
В этот же день, в больнице, его осчастливили ещё раз. Зашедший в палату врач, сделал Коле внушение:
— Что же вы, папаша, состоянием больного совсем не интересуетесь. Вот сестричка – молодец, ездит к нему каждый день…
Заметив, как кровь прилила к лицу мужа, Галя поспешила опередить его:
— Не сестра я вовсе… Мать!
— Не может быть! – воскликнул врач. – Покажите паспорт!
Показала. Врач долго качал головой, и Галя прятала глаза от его осуждающего взгляда, мол, такая юная, а замуж вышла за старика.
Вот с этих пор что-то и поменялось в семье Гали, всё чаще она начала появляться на улице под ручку с мужем, да и Коля вечерами катал коляску, не обращая внимания на чужие длинные ноги, свои шагали рядом и смущали встречных мужчин.